Генн Седогрив считал, что ни он, ни его государство не нуждаются в чьей-то помощи. Но впереди его ждала череда событий, к которой не был готов даже он. События, которые лишили его всего и превратили в зверя, буквально.

Третья война и восстание Северных Врат
Все изменилось с наступлением Третьей войны. Генн не видел смысла открывать Гилнеас для беженцев, бегущих от Плети, сметающей Лордерон — более того, даже своих людей, оставшихся на землях Янтарной мельницы и Погребальных костров, он оставил чахнуть за стеной. Но даже Седогрив не был готов к приходу Плети — нежить, прислуживающая Королю-личу, начала осаду стены, и сумела истребить гилнеасскую армию, которая попыталась остановить их натиск.



В отчаянии, Седогрив обратился к сыну Гилнеаса, архимагу Аругалу, который, хоть и был патриотом Гилнеаса — находился в Даларане, в качестве одного из членов Кирин-Тора, и едва избежал участи быть уничтоженным вместе с городом.

Его возвращение в Гилнеас тяжело сказалось на яростной атаке Плети, и Аругал (пусть и неохотно) согласился помочь своему королю, призвав существ еще более страшных, чем нежить, с которой им предстояло сражаться. И этот план сработал — при помощи томов заклинаний Ура, Аругал призвал воргенов из их тюрьмы, которую создал Малфурион для их изгнания в измерение Изумрудного Сна, и, действительно, друидическое происхождение проклятья воргенов сделало их грозными противниками для Плети.

Но свирепость, которая вынудило Малфуриона изгнать воргенов, все еще оставалась при них. Вскоре, они обратили свой взор на тех, кто их призвал, и проклятье стало распространяться по самому Гилнеасу. Несмотря на индустриальный уклон, или, возможно, как раз таки из-за него, очень малая доля населения Гилнеаса жила, так называемым «старым способом», и те из них, кто подвергся проклятью воргенов, обнаружили, что оно помогает усиливать магию природы. В результате чего Гилнеас продолжил выращивать пищу, несмотря на предшествовавшую гибель посевов.

Распространение проклятья воргенов усугубило недовольство Дария Краули действиями короля. До становления Плети основной угрозой, Дарий договорился с Альянсом отправить тому на помощь гилнеасский отряд. Эти солдаты в итоге сопровождали Джайну Праудмур на Калимдор. Генну данный поступок показался возмутительным, и он призвал Краули к ответу, но гнев короля едва ли напугал юного лорда — на деле, он ответил ему собственной гневной тирадой.

Деяния Генна ослабили человечество в самый темный для него час, ускорив падение Лордерона и Даларана. Избранный Генном изоляционизм привел к тому, что и многие были оставлены за стеной, и погибли с приходом Плети. Краули заявил, что больше не будет терпеть старика, и восстание Северных Врат пришло в движение, по мере того, как гилнеассец дрался с гиллнеассцем — и все это на фоне распространяющегося проклятия.

Сперва восстание охватило север Гилнеаса, вместе с захватом крепости Серебряного бора в Погребальных кострах ныне обезумевшим Аругалом, по мере того, как оставшиеся жители деревни превращались в воргенов.

В конце концов, войско, верное Генну, победило силы Краули, после чего тот был отправлен в заключение. Но это не было победой для Генна. Восстание Северных Врат, развернувшееся сразу после атак Плети, сделало Гилнеас слабым и уязвимым. Возможно, город смог бы выстоять, попроси его король о помощи за пределами королевства. Но такой поступок был бы проявлением слабости. Этому Генна научил Арчибальд Седогрив, и все его правление держалось на том принципе, что Гилнеас является самодостаточной нацией, которой ничего не нужно извне.
Проклятье, Раскол и отрекшиеся
После гражданской войны Гилнеас отчаянно нуждался во времени на восстановление. Но воргены не сидели на месте. Ведомые вожаком, который когда-то был Ралааром Огнеклыком, воргены продолжали распространять проклятье по Гилнеасу.

Вожак стаи придумал как использовать Аругала, который сошел с ума, горюя по разрушениям, вызванным призывом воргенов и последующим распространением культа Волка в Серебряном бору, и Гилнеасе в целом.

Генн решил, что правда о присутствии воргенов привела бы к катастрофическим последствиям в народе, и потому он желал истребить монструозных созданий с помощью проведения нескольких охот.



И вот, Генн Седогрив, король Гилнеаса, был укушен воргеном и стал одним из проклятых. Генн знал, что его люди пристрелят его, если узнают, что он был укушен — в конце концов, он поступил бы точно также, случись это с любым из них. В результате он скрывал свое состояние, и надеялся побороть проклятье одной лишь силой воли. Но лишь появление древней ночной эльфийки, Белрисы Звездный Ветер, позволило Генну не поддаться ярости проклятья воргенов.

Культ Волка в лице своего вожака объединился с Сильваной Ветрокрылой и её отрекшимися — и те, и другие желали видеть Гилнеас в руинах (Сильване приказал его разрушить Гаррош Адский Крик, так как она все еще была в Орде на испытательном сроке после событий Врат Гнева), и, как результат, они стали работать сообща, создав под, как считал Генн, непреодолимой Стеной Седогрива, сеть туннелей.

Используя убийства, проводимые Звездными клинками, как прикрытие, культ Волка убивал верных Генну людей, боявшихся открыто противостоять воргенам (хотя Генн, как уже подвергшийся проклятью, знал, что их человечность не была потеряна для них навсегда), несмотря на возражения лорда Годфри.

В попытках остановить воргенов, Генн освободил Дария Краули. Лорд все еще винил Генна в случившимся с Гилнеасом, но он не хотел разрушения города не меньше Генна, и примкнул к силам своего бывшего короля, в попытках воплотить отчаянный план, который почти сработал. В итоге, Краули тоже попал под воздействие проклятия, Гилнеас пал, и Генн был вынужден принять в свои ряды недавно проклятого воргена, накачав его эликсирами Креннана Аранаса. В то время как Гилнеас все еще пытался разобраться с проклятьем и культом Волка, его задело Расколом, и в страну и по морю, и через поврежденную Стену Седогрива, прорвались отрекшиеся.

Последнее привело к еще одному небольшому восстанию, в ходе которого лорд Годфри, лорд Вальден и барон Эшбери (с котором Генн рос вместе, его давний друг) предали его отрекшимся, в попытке вести переговоры с Сильваной. В результате все закончилось их смертью, и, со временем — превращением в нежить. Но Гилнеас все еще находился в смертельной опасности. Генн и те, кто был ему верен (включая Краули и его воргенов из Тал'дорена, научившихся контролировать свою звериную форму) предприняли атаку и на культ Волка, и на отрекшихся.

Ралаар Огнеклык был убит и культ Волка распался… но Сильвана собственноручно убила сына Генна, Лиама, и, использовав чумное оружие, сделала Гилнеас непригодным для проживания. Несмотря на то, что проклятие воргенов охватило всех жителей, они, включая Генна, были эвакуированы во избежание смерти от чумы.
После падения


Генн в итоге стал королем без королевства, отцом, потерявшим сына, и все его ошибки как лидера Гилнеаса стали для него явными. Он знал, что именно из-за его упорства и изоляционизма он потерял все. Гилнеас отказался от чужой помощи, однако без усилий Белрисы Звездного Ветра и её ночных эльфов, для его народа не было никакой надежды на спасение.

Слишком поздно он осознал, что не было проявлением слабости просить о помощи, когда она была необходима — и правда, вся индустриальная мощь Гилнеаса оказалась на поверку хрупкой, когда ей пришлось столкнуться с Плетью, воргенами и, наконец, отрекшимися. Теперь Генн и большая часть его людей были воргенами.

И все же, несмотря на свой статус старейшего монарха на Азероте (Генн уже жил свои зрелые годы, когда случилась Вторая война), для Седогрива это еще не конец. Подчинив проклятие воргенов, он получил новую жизнь. Его ненависть к Сильване, вызванная её нападением на Гилнеас, и смерть его сына Лиама — являются мотивацией для противостояния Орде. Может гилнеассцы и народ в изгнании, но на этот раз это народ глубоко верный Альянсу, и готовый сделать все необходимое для возвращения своей родины и уничтожения отрекшихся.

Еще посмотрим, чем все это обернется в Legion. А пока Генн становится все более подготовленным ко дню расплаты с Сильваной.